Миллионы прислали ему эсэмэски. Тысячи пытались дозвониться. Вопросы ползли и ползли по то и дело попадающей в кадр ленте.

Как купить жилье с зарплатой в 5000 руб.? Как бороться с коррупцией? Вам понравилась «Лада Калина»? Правда ли, что образование станет платным? Будьте внимательней к нам! Как отменить домашние задания? Вы очень обаятельный мужчина — улыбнитесь еще раз, пожалуйста. Кому на Руси жить хорошо? Когда начнут работать законы для богатых и чиновников? Когда-нибудь кончится этот бардак в России?

Страна вдруг обернулась миллионоголосым хором, певшим одну, невеселую песню.

С припевом: «До каких пор… Когда? Когда же?» И: «Помогите!» Странное возникало ощущение — многие вопросы явно были вопросами к Господу Богу, но большую часть следовало бы адресовать региональным властям, железнодорожным, медицинским, спортивным чиновникам на местах, а некоторые — начальнику родного ДЕЗа, главе собеса. Почему их задавали премьер-министру — слишком понятно: чиновники, начальники, директора на них не отвечают, тем более их не решают. Механизмы государственной власти в «стране-победителе», как выразился премьер, давно вышли из строя. Это настолько самоочевидно, что и Владимир Владимирович это открыто признал, сказав, что в ситуации в Кущевской «все органы власти оказались несостоятельны» и на беспорядки на Манежной площади власть тоже «соответствующим образом не отреагировала».

Но не о Путине и властях сейчас речь, с ними все в общем ясно — речь о вопрошавшем и по-прежнему верующем в царя-спасителя народе. Многие эсэмэски отчаянно звали премьера в гости. Чтобы разобрался на месте. «Вот приедет барин — барин нас рассудит, / Барин сам увидит, что плоха избушка, / И велит дать лесу», — думает старушка«. Примерно по этому сценарию развивались многие диалоги. Директор школы из Аксеново-Зиловского, например, жаловалась, что дорогое оборудование, подаренное школе после приезда Путина, лежит в кладовке: в школе нет охраны и давно не было ремонта, поэтому ставить оборудование страшно — еще украдут. Но царское ли дело думать о ремонте в поселочной школе? Однако Владимир Владимирович милостиво улыбался в ответ — и директору, и другим вопрошавшим, не забывая напомнить, как много уже сделано, неизменно обещая, что сделают еще больше и, значит, саду цвесть.

Чем дальше длилась беседа, тем чаще вспоминался уже не Некрасов, а Гоголь, «Ночь перед Рождеством». Все настойчивей чудилось: после того как хитрый черт украдет месяц, после полунощного мрака и безобразий настанет лучезарное утро, засверкает солнце, повалят по искрящемуся снегу стройные дивчата в лентах, а за ними побредут веселые парубки. Обаятельный мужчина нам улыбнется — и все рассосется само собой, без всяких наших усилий. Мы проснемся в пресветлом государстве, где все будет иначе: заработает независимый суд, сгинет коррупция, исчезнет пьянство, лекарства подешевеют, инвалиды смогут учиться и лечиться без унижений, а Михаила Ходорковского отпустят наконец на волю.